— Приехали, — меня попытался растолкать Георгий, он же Гога, он же Жора. Я ехал до посёлка с закрытыми глазами, сканируя пространство на предмет взрывчатки.

— Как, уже? — я захлопал глазами, привыкая к свету. — Давай покрутимся по посёлку.

— А чего ты ищешь-то?

— Жора, я же говорил. Склад ищу. Компания у меня по поставке стройматериалов. В Кисловодске дорого. Сначала здесь поищем, если не найдем, туда заедем.

— Ну, давай, — водитель тронулся, не став спорить. Я ему предложил двойную зарплату за день и пообещал накинуть за успешную поездку.

Проехали по типичному южному посёлку с одноэтажными зданиями. На окраине были склады с разной всячиной, где он тормознул. Я вышел размяться, прикрыл рукой глаза для лучшего сканирования зданий.

— Не, здесь ловить нечего, и так здесь материалов для стройки выше крыши, поедем дальше. Зачем будущим конкурентам мозолить глаза? — залез обратно в машину — ничего серьёзного, кроме огнестрела, я на рынке не увидел.

Доехали до другой окраины, где за бетонными заборами были еще склады.

— Стой! Притормози здесь, — скомандовал я. Присмотрелся, и точно — в одном из складов в трёхстах метрах от такси мешки со взрывчаткой, светящиеся жёлтым цветом. Во дворе два КАМАЗа, внутри здания семь человек. Копошатся у мешков, расфасовывая. Нет здесь невиновных, все замазаны, так что пусть не обижаются.

Стал накачивать энергией взрывчатку. Три минуты ничего не происходило, и таксист стал терять терпение:

— Чего стоим, кому ждём?

Я только открыл рот, чтобы ответить, как рвануло. Крыша склада испарилась в неизвестном направлении, здание перестало существовать, бетонный забор сложился от взрывной волны и скрылся в пылевом облаке. По крыше такси забарабанили мелкие камни, лобовое стекло покрылось трещинами от особенно удачно попавшего по машине камня, мимо нас проскакало оторванное колесо КАМАЗа.

— Гони, Гога, гони!!! — крикнул таксисту, и тот рванул с места.

— Это что взорвалось?! — спросил таксист, когда пыльное облако осталось далеко позади.

— Да хер его знает. Наверное курили в неположенном месте. Видел, что от КАМАЗа осталось?

— Точно! Я слышал, что беда с этим газом! Это они, видать, решили КАМАЗ на пропан переоборудовать, колхозники хреновы! Я тоже думал на свою шестёрку ГБО для экономии поставить, но теперь точно не буду! Вай-вай-вай! Ты посмотри, что с лобовухой стало! — запричитал таксист.

— Гоша, не плачь, возмещу я тебе стекло. И давай, поехали домой, не нужно нам в Кисловодск. Вижу, плохая была идея со складом.

Глава 10

Помогите найти индийский фильм. Она богатая, а он бедный. Ей нельзя за него замуж. Там ещё поют много.

Сентябрь пролетел быстро. Я сделал ещё одну поездку в Рязань, и посчитал свою миссию по спасению людей выполненной. Не буду в ход Чеченской кампании вмешиваться. Во-первых, не знаю как, а во-вторых, наших вояк учить — только портить. Справились в прошлый раз без ничьей помощи, справятся и сейчас. А я должен готовиться к поездке за кладом в следующем году.

Зачем я ездил в Рязань? В прошлой жизни была непонятная и некрасивая история. Я читал эмоциональную статью, поэтому вспомнил случай без всяких сновидений.

Вечером в среду, двадцать второго сентября девяносто девятого года, жители кирпичного дома по улице Новоселов, возвращаясь с работы, заметили возле своего подъезда подозрительные Жигули с номерами, заклеенными бумагой — несколько мужчин заносили из легковушки в подъезд дома какие-то мешки. Вызванный наряд милиции обнаружил в пустующем помещении три мешка с надписями «Сахар» и неизвестным веществом внутри, к мешкам был прикреплён часовой механизм.

Такая сверхбдительность рязанцев неудивительна для россиян того периода времени — все помнили о терактах в Москве. В воздухе крупных и малых городов висело ощущение животного страха — а вдруг следующими будем мы?

Жителей дома эвакуировали на ночь, мешки вывезли и обезвредили, и через несколько дней в подъезде двенадцатиэтажки поставили железную дверь. По паре человек из жильцов, сменяя друг друга, круглосуточно дежурили в подъезде. Такую же вахту несли и другие жители тысяч рязанских домов, опасавшиеся новых терактов, хотя через день, двадцать четвёртого сентября, вновь назначенный директор ФСБ заявил, что это были учения, и ничего жильцам не угрожало.

«Взрывчатка не сдетонировала», — заявил милицейский взрывотехник, попытавшийся подорвать взятую пробу — в сахаре было слишком низкое содержание взрывчатки. Налетевшие телевизионщики провели «Независимое расследование на НТВ», посвященное рязанскому «сахару», где вроде бы пытались разобраться в произошедшем, но почему-то настойчиво внушали телезрителям, что это скорее всего был теракт, а не учения.

Ну, не знаю. Такие себе учения, когда у жителей может случиться истерика. А как же священная корова власти — спокойствие граждан? В общем, приехал к тому дому, проконтролировал. Никаких Жигулей с мешками не было. Или учения отменили, так как не было взрывов в других городах, или в той взорвавшейся подпольной лаборатории кончились исполнители вместе со взрывчаткой, теперь уже и не узнаю.

Тем временем наши войска стали бомбить Грозный, в мировых СМИ поднялся вой, а наш будущий президент заявил: «Российские самолёты наносят удары исключительно по базам террористов. Мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту — в аэропорту. Если мы их найдём, вы уж меня извините, в туалете — и в сортире их замочим, в конце концов. Всё, вопрос закрыт окончательно». Федеральные войска выдавили боевиков из Дагестана и тридцатого сентября, как и в моей прошлой жизни, вошли в мятежную Чечню. Началась наземная часть контртеррористической операции.

— Илья, так как ты с Юлькой объяснился? Успокоилась? — спросил друга, помня о наездах на него со стороны супружницы. Сейчас начало октября, и я уже второй день как официально вернулся из отпуска. Зина с Семёном вернулись ещё раньше и первым делом задали вопрос: «Зачем я их сплавил из Москвы, хотя, вроде, всё было спокойно?» Отшутился, поймав на себе подозрительные взгляды. Не поверили и, кажется, обиделись. Ничего, меньше знают, крепче спят.

— Поворчала для порядка, но дальше этого дело не пошло. Она же не маленькая, понимает, что у мужчин бывают и другие дела кроме саун, — хмыкнул друг.

— Конечно! Охота и рыбалка, например.

— Как вариант. Слушай, какие у нас теперь планы, к чему готовиться? Переезжаем в следующем году на тропический остров? — Илья напомнил о моих словах.

— Я бы не стал торопиться с переездом. Я тут подумал, а как мы будем потом вывозить клад? Вот представь, купили мы там катер или баржу, подняли клад на поверхность, выгрузили на берег или спрятали в трюме, а дальше?

— А что дальше? Всё, клад нашли, деньги в кармане.

— Ты же не рубли в пачках из моря достанешь и даже не доллары. Золото на десять миллиардов. Как его реализовать? Или отдать клад государству, или вывозить из Чили контрабандой. Опять же, куда вывозить? Если в Штаты, тогда чем мы будем отличаться от пиндосов, если сами поступим также, влив большое количество драгоценного металла в экономику США? А там, на минуточку, около восьмисот, сука, тонн, — я озвучил цифры, которые вспомнил при разработке плана. После завершения операции по предотвращению терактов я засел за план, и в памяти всплыли подробности.

По ценам на золото две тысячи пятого года, когда нашли клад, выходила нереальная цифра в сотни тонн, так что я сначала засомневался, но после повторного подсчёта сдался. Всё верно — сейчас под водой у того острова лежит два золотых запаса России (по статистике на конец 1999 года в Центральном Банке России хранится около четырёх сотен тонн золота). И нас за такой объём не просто грохнут, а распылят на атомы, чтобы не отсвечивали и не претендовали. Так что для меня задача оставить весь клад себе и обналичить на всю сумму пока нерешаемая. Да и с получением четверти от стоимости клада, думается, будут проблемы. В Чили действует закон, что три четверти стоимости клада достаётся государству, но кто знает, как себя поведут чиновники, когда надо будет выплатить больше двух миллиардов вечнозелёных?